Возвращение усадебного комплекса Остафьева в музейную сеть в 1989 году вызвало всплеск интереса к этому уникальному месту, появилось множество статей, осмысливающих литературно-мемориальную историю усадьбы, оценивающих архитектурно-парковый ансамбль. Некоторые авторы в многоплановой картине развития подмосковной Вяземских обратили внимание на философский аспект ее формирования.
Князь А.И. Вяземский занимался обустройством своей усадьбы, приобретенной в 1792 году, в соответствии с культурной традицией своей эпохи – эпохи Просвещения. Как и многие его современники, он был полон просветительских идей, мистических исканий и оказался «причастным к широкому гуманистическому движению, объединившему многих лучших русских людей того времени в масонские ложи…»[1].
Современные князю Андрею Ивановичу эзотерические учения и, прежде всего, масонство включали в себя философские смыслы и символику многих культур: древней Греции и Рима, древнего Востока, особенно Древнего Египта, а также христианства…. Отразилась ли в архитектуре остафьевского дома и в пространстве усадебного парка принадлежность владельца к масонству? Вопрос этот очень сложный и специалисты скорее предполагают, чем говорят на эту тему что-то конкретное. Обнаружить следы такой причастности нелегко, тем более, сегодня, когда столько утрачено и переделано. Да и были ли они?
Архитектура для «вольных каменщиков» - главное искусство. Творца они видели Великим Архитектором Вселенной. Самыми известными масонскими символами были орудия труда архитектора и строителя: циркуль, треугольник, мастерок, линейка, молоток, транспортир, отвес. Эти инструменты осмысливались и как орудия, необходимые для работы над «диким камнем» необработанной души человека. Распространенным символом также являлась лучезарная дельта – треугольник со всевидящем оком, заимствованный в христианстве. В Москве и сегодня можно натолкнуться на такие явные масонские символы на стенах какого-нибудь старого дома позапрошлого столетия, хотя домов с масонской символикой сохранилось крайне мало. Ничего подобного нет на остафьевских стенах.
На что обращают внимание специалисты, если говорить об архитектуре остафьевского дома-дворца. Выстроен он в стиле позднего или строгого классицизма, совершенно в духе времени. Но, как и каждый дворец, имеет свои индивидуальные черты. Прекрасные пропорции, сдержанность и выразительность художественных средств позволили очень удачно соединить камерность и «дворцовость» здания. Открытые, прозрачные колоннады, венчающий объем дворца бельведер, изящный коринфский портик придают ансамблю одновременно легкость и торжественность, пронизывают воздухом и светом. В архитектуре дворцового ансамбля чувствуется поклонение Античности. Широко распространенные в архитектуре классицизма купольные сооружения, колонны, классические ордера в представлениях масонов имели свой смысл. Дорический ордер символизировал силу, ионический – мудрость, коринфский – красоту. Все это имело большое значение в сложной символике масонского храма[2].
В контексте масонской темы исследователи, пожалуй, особенно отмечают в остафьевском дворцовом ансамбле оригинальную центрическую кресчатую форму флигелей. Если смотреть сверху, с высоты птичьего полета, то хорошо виден этот равносторонний крест. Равносторонний крест использовался в масонской атрибутике как символ солнца, солнечного света. Здесь нет противоречий. Солнечный свет, аполлонический дух наполняют всю античную культуру. Аполлон, бог Света покровитель искусств, предводитель муз – один из самых почитаемых в культуре античности. Солярную основу мы видим и в масонском учении, где понятие совершенства, приобщения к Истине связано с Солнцем, Божественным Светом.
Серьезный специалист по усадебной культуре Л.А. Перфильева, имея многолетний опыт изучения дворянских усадеб, высказывает свои предположения относительно «масонской темы» в остафьевском парке и архитектуре дворца, оговаривая все-таки, что это осторожные догадки. «Все известные описания обрядов посвящения в масонство, отличаясь в деталях, сходятся в главном: сопровождаемые неизвестностью, тьмою и страхом испытания заканчиваются торжеством «света Истины», открывающимся посвященному в пространстве светлого купольного зала … Все это легко себе представить происходящим именно в Остафьеве. Здесь к нашему распоряжению и таинственный парк, с его замысловатой символикой эзотерического содержания … Наконец и сам дворец…, включающий в себя роскошный, насыщенный светом овальный купольный зал – подлинный храм «Истинного света», являющий собою торжество инициации [совершение таинства, посвящение – Н.Б.]. Упруго выступающая в сад полуротонда зала связывает его пространство с пространством парка, как бы пронизанного семью лучами – расходящимися вовне осями высоких арочных дверей, само число которых – 7, здесь явно не случайно»[3].
Вряд ли князя привлекала игра с масонскими тайными обрядами. Можно предположить, что он как человек мыслящий, прекрасно образованный, достаточно ироничный (если судить по письмам родным и друзьям, по его Запискам) трезво, а может и критически относился к таинственности и обрядовой стороне масонских обществ, ему была чужда мистическая экзальтация. В этом они, скорее всего, сходились с Карамзиным. Но идеи нравственного самосовершенствования, братства, стремление к торжеству разума, конечно, могли его привлекать. Имя Андрея Ивановича Вяземского «встречается в списках членов ложи «Скромность или Музы», возглавлявшейся одним из крупнейших русских масонов И.П. Елагиным, а в 1780-е годы он входит в Ученое Дружеское общество Н.И. Новикова, сосредоточившее в себе цвет московской дворянской интеллигенции».[4] (В некоторых источниках ложа «Скромность» упоминается под названием «Молчаливость». Старейшая из русских лож была основана в Петербурге в 1750 году.[5]) Но о какой-либо активной деятельности князя в масонском движении нам неизвестно.
Некоторые исследователи склонны видеть планы парка в Остафьеве 1821-1822 годов архитектора и практиста садов Ф. Мельникова, именно в контексте масонских смыслов.
Не раз высказывалось мнение, что философские идеи, заложенные в эти не осуществленные в реальности планы, принадлежат скорее князю А.И. Вяземскому, а не его сыну. При Петре Андреевиче, хотя именно он является заказчиком, подобные парковые павильоны и «затеи», скорее всего, уже уходили в прошлое: Драконова пещера, Крокодилово гнездо, руин Троянский, храм Аполлона, Марсово поле со статуей Марса или Геркулеса, Дельфийский оракул или прорицалище, Прудик, дающий в Грот каскаду, Философское уединение или Удаленный от Света мудрец. Обращает на себя внимание количество и разнообразие парковых «затей»: здесь персонажи древнегреческой, древнеримской, восточной мифологии. Людям эпохи Просвещения свойственно было желание охватить разумом весь мир, увидеть его целостность. Все эти элементы паркового оформления, конечно, несут философское содержание, и некоторые специалисты трактует их именно в контексте масонской традиции[6]. Символы настолько сложны и многозначны, что невозможно их достаточно полно расшифровать в короткой статье и без специальных знаний. Можно лишь предположить, что символически все это может быть связано с «блужданиями непросвещенной души», на пути которой много испытаний и препятствий. «В широком символическом значении «грот», это вход в подземное царство – граница между мирами живых и мертвых. … На плане 1822 г. название «затеи»… «гротик в натуральном виде…» …таил в себе значение входа в «подземное царство» Аида, или владельца душ Плутона… Грот обнаруживал связь с идеями бессмертия…, с испытаниями героев древней мифологии (Геракла, Орфея, Энея и др.), а в конечном счете - в контексте эзотерической традиции – с их «посвящением» и инициацией в бессмертие».[7] Страшные и опасные чудовища, дракон и крокодил, обитающие в таинственных подземельях, могли олицетворять темное, стихийное начало, а храм Аполлона символизировать победу над ним светлого творческого Разума.
Собственно, все пространство усадьбы можно увидеть через призму масонского учения. Парк с его извилистыми дорожками, деревьями, оврагами – все это путь самопознания и самосовершенствования. Дорожки и должны быть извилистыми, запутанными, потому что путь самопознания не может быть легким. Вообще, рисунок парковых дорожек в Остафьеве с их изгибами, поворотами требует к себе особенного внимания.
Многозначна аллегория старых деревьев в парках, они олицетворяли связь времен, ассоциировались с «древом Жизни», «с древом познания Добра и Зла». Известно, что А.И. Вяземский берег аллеи, саженные еще одним из предыдущих владельцев усадьбы. Липовая аллея, сохранившаяся до наших дней (некоторым из деревьев предположительно около 200 лет), была задумана Козьмой Матвеевичем Матвеевым, предприимчивым промышленником, основавшим в Остафьеве суконную фабрику и формировавшем усадьбу как явно утилитарную. Но напротив северного фасада своего небольшого усадебного дома разбил он регулярный сад с центральной липовой аллеей, которая по семейному преданию пленила Андрея Ивановича Вяземского и легла в основу композиции, уже им создаваемой усадьбы. На плане 1822 г. отмечено одно из наиболее старинных, отдельно стоящих деревьев: «На берегу пруда круглая терраса, осененная огромнейшею липою». Позже П.С. Шереметев в своем Путеводителе также не обошел вниманием эту Ляпуновскую липу, прозванную по имени одного из первых владельцев усадьбы еще XVII века, он же пишет о сохранении Андреем Ивановичем старых деревьев при преобразовании матвеевского сада в парк с доминирующей английской пейзажной частью. Для нас это, прежде всего, говорит о том, как бережно передавались из поколения в поколение и сохранялись любые исторические сведения или предания в семье Вяземских-Шереметевых. Подтверждает это и следующий факт. На одном из старых планов усадьбы чьей-то рукой помечены древние курганы в северо-западной части местности, которые, конечно, не могли не заинтересовать Карамзина, когда он поселился в Остафьеве. Карамзин не любил искусственные затеи в парках. Видимо, «…главная направленность влияния Карамзина в этом плане заключалась в утверждении им простоты и красоты нетронутой природы…»[8]. Судя по остафьевскому парку, сочувствовал этим веяниям и Андрей Иванович. «И если это так, то именно отсутствие «затей» в Остафьевском парке становится существенной частью его художественной концепции…»[9]. Планы Ф. Мельникова являются интереснейшим документом, но, видимо, не случайно то, что они остались лишь на бумаге. Кто хорошо знает остафьевский парк, даже сегодня «прочитывает» в нем черты другого известного плана - плана И. Вахромеева 1805 года, который отобразил целостный, очень органичный усадебный комплекс: с храмом, стоящим на границе собственно усадьбы, прекрасным дворцом, c хозяйственными постройками, регулярным и пейзажным парками, с Большим прудом. Как раз эта продуманность, стремление к цельности и гармонии, художественный вкус и отражают натуру князя.
По некоторым документальным источникам газоны вблизи дворца были обсажены акациями. Убрали их уже во второй половине XIX века[10]. В масонской традиции это дерево считалось одним из основных символов, поскольку связано с основополагающей для масонского учения Легендой о смерти зодчего Хирама, отказавшегося открыть тайны строительного мастерства. Акация почиталась священным деревом, символизировала в ряду других значений бессмертие человеческого духа.
Солнечные часы на парадном партере в центре круглого луга, отмеченные еще на плане И. Вахромеева 1805 года, можно рассматривать как известный солярный символ – частый атрибут масонских парков. Солярная символика, как уже упоминалось, особенно характерна для масонов. Эти часы находились в усадебном доме вплоть до ликвидации музея в усадьбе в 1930 году, и о них писал П.С. Шереметев все в том же Путеводителе по Остафьеву: «Здесь же (в коридоре на втором этаже – Н.Б.) против окна стоят солнечные часы, прежнее место которых было на газоне против дома. Установленные по двум ватерпасам (измерительный прибор для определения угла положения солнца относительно линии горизонта - Н.Б.) и компасу, они сквозь двояковыпуклое стекло зажигали порох, которым заряжалась маленькая пушка, бившая ровно в полдень»[11]. Сама форма парадного двора в конце XVIII – начала XIX веков имела значение. Большой круглый луг перед дворцом мог символизировать круг Бытия, утверждение Гармонии, жизни по Солнцу… Выстрелом пушки «…отдавался салют в честь вошедшего в зенит Светила»[12].
При изучении плана 1805 года, о котором упоминалось выше, некоторыми исследователями высказывались предположения, что Большой остафьевский пруд в своих главных очертаниях напоминает по форме рог изобилия (если учесть направление воды). Рог изобилия также использовали в ряду масонских атрибутов. Символика воды вообще бесконечно разнообразна и используется во многих культурах: это и животворящая, и неуправляемая стихия, и символ изменчивости, забвения, очищения, освящения… Андрей Иванович, действительно, занимался расширением и изменением конфигурации пруда сразу после покупки усадьбы, каскад прудов – одно из главных украшений подмосковной Вяземских. Огромная водная поверхность порой кажется старинным зеркалом, отражая дворец, деревья береговой линии, небо.
До сих пор в Остафьеве живут легенды. Например, о тайном подземном ходе, который якобы вел от дворца к церкви Святой Живоначальной Троицы, что стоит на другой стороне пруда через дорогу. Это вполне может быть отзвук масонской темы. Такие легенды бытуют во многих старинных усадьбах, подмосковная Вяземских – не исключение. Но, единственная усадьба в Подмосковье, где, действительно, были обнаружены подземные лабиринты – это Авдотьино-Тихвинское великого просветителя и видного масона Н.И. Новикова.[13] Специалисты до сих пор строят предположения относительно их назначения. Проводились ли там ритуальные действа или размещалась типография. Увлечение мистикой у людей эпохи Просвещения часто как-то очень хорошо уживалось с рационализмом и успешной практической деятельностью.
Исследования, которые проводились на территории подмосковной Вяземских, не дали никаких подтверждений наличия подземного хода, никаких следов парковых «затей». Единственно, что было обнаружено на территории усадьбы, насколько нам известно, это фрагменты белокаменных ступеней, спускавшихся в пруд-копань за липовой аллеей (небольшой копаный прудик, который хорошо виден на старых планах и очертания которого обозначены в остафьевском парке сегодня).
В Остафьеве чувствуется необыкновенная духовная наполненность. И осмысливать ее можно бесконечно. Каждый элемент парка: старинное дерево, беседка-ротонда, цветочная горка – «…лишь буква в гигантской книге Бытия».[14] Но тайные скрытые смыслы не мешали людям эпохи Просвещения любоваться самой Природой.
Что касается внутренней обстановки дома, то судя по старым путеводителям, там есть предметы и книги, которые говорят о связи владельца с масонством, иллюстрируя эту примету своего времени. В угловой библиотеке Андрея Ивановича Вяземского, как писал П.С. Шереметев: «На особых подставках перед окнами стоял гробик с моделью изъеденного червями человека – масонская память о смерти; тут же собрание египетских древностей с мумией ребенка…»[15]. В очерке об Остафьеве останавливается на этих же предметах А.Н. Греч, отмечая что «сделанное из воска изображение мертвеца» выполнено очень искусно, «это memento mori и некоторые книги по вопросам оккультизма, выделенные в особую витринку в библиотеке, определенно указывают на наличие связей с масонством»[16].
Возможно, что излюбленный мозаичный набор остафьевской наборной мебели в виде шестиугольных ромбов, или в виде полос с чередованием светлого и темного дерева тоже навеяны масонскими настроениями и могут читаться как символ равновесия чувств или взаимопроникновения света и тьмы, добра и зла. Цилиндрическое бюро с письменно-чертежным натюрмортом из кабинета князя Андрея Ивановича включает циркуль, транспортир, угольник, часы, печать и другие предметы, которые представляют собой известные масонские атрибуты. (Предмет в настоящее время находится в основной экспозиции Государственного Исторического музея). Интересно, что как раз чертежные принадлежности: циркуль, транспортир, угольник, а также книга и подсвечник со свечой, изображены более мелкими, перевязаны лентой и обрамлены цветочной гирляндой. А на переднем плане более крупно – чернильница с перьями, часы, запечатанное письмо, печать, ножи для разрезания страниц. В этом мозаичном наборе, безусловно, заключено какое-то послание. Запечатанное письмо словно подчеркивает скрытый смысл изображения. Возможно, бюро с таким специальным набором было подарено князем Вяземским Карамзину.
Как в настоящее время в музейной экспозиции иллюстрируется тема масонства? Старые фотографии, которые сохранили нам интерьеры дома, в том числе библиотечных комнат, где находились упомянутые предметы, связанные с масонской традицией, развешаны на стенах второго этажа перед Карамзинской комнатой. На одной из фотографий – изображение витрины с мемориальными вещами А.С. Пушкина: черным жилетом, свечой с панихиды и белой перчаткой. В витрине находилась пояснительная записка, написанная рукой Петра Андреевича Вяземского. Ее полностью приводит в своем очерке писатель и краевед И.А. Белоусов: «Для хранения в Остафьеве. Жилет Александра Сергеевича Пушкина, в котором он дрался 27 января 1837 г. Перчатка моя; другая перчатка была брошена в гроб его Жуковским. Александр Тургенев был отправлен с гробом. Свеча с погребения Пушкина. 1 февраля 1837 г.»[17] . И сегодня эти слова отдаются болью.
В этой брошенной в гроб перчатке многие видят символический масонский жест (в масонской символике предметы обряда: белые запоны (фартуки) и белые перчатки - олицетворяли чистоту помыслов).
В музейной экспозиции есть немало предметов из старой обстановки, есть и просто предметы эпохи. В угловой библиотеке находится комод конца XVIII века, декорированный мозаичным набором в виде масонской символики.
Этот комод не принадлежал владельцам Остафьева, мы не знаем, кто заказчик и что конкретно он транслирует этой подборкой предметов, хотя общая идея понятна. Наборная композиция включает символы совершенствования личности: рейсмус (инструмент для разметки), отвес, треугольник, линейку, циркуль, гексаграмму, начертанную на свитке, книгу, а также ограненный камень на пьедестале – результат долгого пути преображения души. Помимо перечисленных изображений в мозаичном наборе есть и другие: центрично-купольное сооружение с колоннами, видимо, храм Истины или Славы, со статуей Аполлона, заключенный в круг, точнее в три кольца, а также крепость и лежащая у стен крепости львица, облако с молниями, колонна.
Обычно на обрядовых предметах изображают две колонны – это знаковый масонский символ. Но, скорее всего, не было твердых стандартов в трактовке изображений. Тем более, что каждая ложа, помимо общеизвестных символов, имела свои.
Как и большинство старинных предметов, комод дошел до наших дней не в первоначальном виде. Как раз боковые стенки с масонской символикой, по предположению реставраторов мебели, являются частью другого предмета – слишком крупной выглядит наборная композиция для небольшого комода. История изучения музейного предмета может быть долгой. Не так просто понять, о чем говорят эти таинственные вещественные памятники. Но этот предмет, хранящий какую-то собственную историю, несет и общую печать своего времени, а потому позволяет рассказывать сотрудникам музея об отношении к масонству хозяев усадьбы.
Таким образом, мы можем говорить о причастности первых владельцев Остафьева к масонской идеологии. Некоторые исследователи считают, что это нашло отражение в нереализованных планах обустройства парка 1821-1822 годов, в оформлении парадного двора. Сопоставление подмосковной Вяземских с усадьбами известных масонов: Н.И. Новикова (Авдотьино – Тихвинское), И.В. Лопухина (Савинское), А.Б.Куракина (Надеждино), Я.В. Брюса (Глинки) при всех их огромных утратах (мы судим преимущественно по статьям исследователей этих усадеб) свидетельствует о том, что в оформлении остафьевской усадьбы нет явной масонской программы, если использовать терминологию специалистов. Тем не менее, тема ждет своего исследователя.
Автор: Н.Г. Баландина
[1] Щукина И.В. Усадебный парк в культуре эпохи просвещения на рубеже XVIII - XIX веков (на примере усадьбы Остафьево) // Дипломная работа. РГГУ. Ф-т музеологии, кафедра Истории и теории культуры. – М., 1994. С.36.
[2] Нащокина М.В. Русский масонский сад // Русская усадьба. Сборник ОИРУ. № 12 (28). - М.: Изд-во «Жираф», 2006. С. 497-536.
[3] Перфильева Л.А. Сад Вяземских в Остафьеве // Русская усадьба. Сборник ОИРУ. № 6 (22). - М.: Изд-во «Жираф», 2000. С.196-197.
[4] Щукина И.В. Усадебный парк в культуре эпохи просвещения на рубеже XVIII - XIX веков (на примере усадьбы Остафьево) // Дипломная работа. РГГУ. Ф-т музеологии, кафедра Истории и теории культуры. – М., 1994. С.36
[5] Масонство. - М. СП «ИКПА».1991. С.146
[6]Нащокина М.В. Русский масонский сад // Русская усадьба. Сборник ОИРУ. № 12 (28). - М.: Изд-во «Жираф», 2006. С. 497-536.
[7] Перфильева Л.А. Сад Вяземских в Остафьеве // Русская усадьба. Сборник ОИРУ. № 6 (22). - М.: Изд-во «Жираф», 2000. С.190-192.
[8] Щукина И.В. Усадебный парк в культуре эпохи просвещения на рубеже XVIII - XIX веков (на примере усадьбы Остафьево) // Дипломная работа. РГГУ. Ф-т музеологии, кафедра Истории и теории культуры. – М., 1994. С.89.
[9] Перфильева Л.А. Сад Вяземских в Остафьеве // Русская усадьба. Сборник ОИРУ. № 6 (22). - М.: Изд-во «Жираф», 2000. С.196-197.
[10] Щукина И.В. Усадебный парк в культуре эпохи просвещения на рубеже XVIII - XIX веков (на примере усадьбы Остафьево) // Дипломная работа. РГГУ. Ф-т музеологии, кафедра Истории и теории культуры. – М., 1994. С.77.
[11] Шереметев П.С. Остафьево. Репринтное воспроизведение издания 1927 года. – Подольск, 1994. С.18.
[12] Щукина И.В. Усадебный парк в культуре эпохи просвещения на рубеже XVIII - XIX веков (на примере усадьбы Остафьево) // Дипломная работа. РГГУ. Ф-т музеологии, кафедра Истории и теории культуры. – М., 1994. С.64
[13] Новиков В.И. Масонские усадьбы Подмосковья // Русская усадьба. Сборник ОИРУ. №5 (21). – М.: Изд-во «Жираф»,1999.С.227-229
[14] Турчин В.С. Взгляд русского масона на природу естественную и искусственную // Русская усадьба. Сборник ОИРУ. №8 (24). – М.: Изд-во «Жираф»,2002.С.47
[15] Шереметев П.С. Остафьево. Репринтное воспроизведение издания 1927 года. – Подольск, 1994. С.9.
[16] Греч А.Н. Остафьево // Остафьевский сборник. Вып. 10. С. 87.
[17] Белоусов И.А. В Остафьеве // Остафьевский сборник. Вып. 9. С.138