«Явление Христа народу», 1837-1857 гг., А.А. Иванов. Государственная Третьяковская галерея.
«Я видел древний Иордан», этой строчкой начинается стихотворение князя Петра Андреевича Вяземского «Александру Андреевичу Иванову», которое он посвятил автору знаменитого живописного полотна «Явление Христа народу». Поводом для создания стихотворения послужила выставка картины А.А. Иванова, которая открылась в Императорской Академии художеств в Петербурге в июне 1858 года. Представленная работа вызвала огромный интерес публики. Князь Вяземский также оказался под воздействием работы Иванова, тем более что он посетил Святую землю, где совершались изображенные на полотне библейские действия. В память происходивших на реке Иордан событий христиане отмечают один из главных двунадесятых праздников, Крещения Господня, который в православном календаре приходится на 19 января.
В соответствии с содержанием, в тексте стихотворения можно выделить три основные части. В первой из них, состоящей из двух строф, князь Вяземский описал личный паломнический опыт. Сроки здесь носят исповедальный характер, свойственный его лирике. Поэт, литературный критик, мемуарист П.А. Вяземский (1792-1878) совершил путешествие на Восток, включавшее паломничество в Палестину, в 1849-1850 гг. Поездка стала последствием печального события в семье Вяземских, в феврале 1849 года умерла от холеры дочь князя Мария Петровна Валуева: «Не взмой меня волна несчастий, я, вероятно, никогда не тронулся бы с места» [17]. В Иерусалиме Петр Андреевич пробыл с 21 апреля по 24 мая 1850 года. На память о паломничестве князь привез реликвии, которые потом хранились в подмосковном Остафьеве. Сохранились воспоминания 1920-х гг.: «В старом киоте в углу хранятся фамильные иконы рода Вяземских, четки и другие реликвии, оставленные здесь князем Петром Андреевичем Вяземским по возвращению из путешествия в Палестину» [10]. В более подробном описании были упомянуты «тростник и гербарий с берегов Иордана, семена чертополоха из Иерихона, маленькие кусочки мозаики из церкви, воздвигнутой императором Юстинианом, четки из кожи, вазочка с мускусом, обломок мраморной доски из Вифлеема» [14]. Во время поездки князь вел путевой дневник, заполняя его собственноручно или диктуя записи своей супруге Вере Федоровне, вместе с которой совершил это путешествие. Граф С.Д. Шереметев, женатый на внучке Петра Андреевича, опубликовал дневники князя в 1883 г. [12]. Впечатления от паломничества отразились в стихотворениях: «Иерусалим», «Палестина», «Одно сокровище», «Чуфут-Кале», «Памяти Авраама Сергеевича Норова», а также «Александру Андреевичу Иванову» [2].
Во время паломничества Вяземский пытался войти в молитвенное состояние. Вместе с супругой они читали Евангелие, побывали у многих святынь в Палестине, посетили службы. Князь расстраивался, что «все что-то не так молишься, как бы хотелось». В своих дневниковых записях он отметил, что «у камня, отвалившегося от Гроба при Воскресении Спасителя, просишь и молишь, чтобы отвалился и от души подавляющий и заграждающий ее камень, и озарилась бы она, согрелась, успокоилась и проникнулась верою, любовию к Богу и теплотою молитвы» [17]. Это стремление отражено в строках рассматриваемого стихотворения [6]:
Молясь, чтоб и душа моя
От язв и пятен бытия
Волной омылась благодатно.
Кроме П.А. Вяземского из значительных писателей в России XIX века посетил Святую землю только Н.В. Гоголь в 1848 г. [4]. При этом последний тесно общался с А.А. Ивановым. Они познакомился в Риме в 1838 году и в дальнейшем Николай Васильевич оказал влияние на работу художника над полотном «Явление Христа народу» и даже послужил в роли натурщика.
Александр Андреевич Иванов (1806-1858) также стремился посетить святое место, где происходили события, изображенные им на картине. Он просил Общество поощрения художников оплатить его поездку в Иерусалим, на реку Иордан, но на свое письмо получил ответ: «Рафаэль не был на Востоке, а создал великие творения». Когда в дальнейшем художник ожидал покупки уже готовой картины императором Александром II, он намеревался совершить путешествие в Палестину на полученные деньги. Но посыльный с уведомлением, что Александр II приобрел картину за 15 000 рублей и пожаловал Иванову орден Святого Владимира, пришел через несколько часов после внезапной смерти заболевшего холерой художника.
В продолжении стихотворения князь Вяземский сожалеет, что «свежие впечатления» благодатных дней паломничества «поблекли под соблазном и едким холодом сует». Противопоставляются два полюса: «житейских попечений» и духовный. Потеряв стремление к высшему, поэт чувствует себя «сосудом праздным». Петр Андреевич предвидел сложность сохранения духовных устремлений, столь сильных во время пребывания на Святой земле: «Тут чувствуешь, что покидаешь место, не похожее на другие места, но покидаешь Святой Град, что святой подвиг совершен, и что уже заплескала и зашумела волна, которая тебя унесет и бросит в пучину житейских забот и искушений и во все мелочи и дрязги, составляющие мирскую жизнь…» [17].
Вторая часть стихотворения, состоящая из четырех строф, начинается с признания: «краснею, глядя на тебя, поэт и труженик-художник». Петр Андреевич описал образ человека-творца, отдавшего своему грандиозному полотну годы кропотливой работы, где творчество стало служением. Художник совершил свой путь, «отвергнув льстивых муз треножник и крест единый возлюбя», оставшись «поклонником чистого искусства».
В наш век блестящих скороспелок,
Промышленных и всяких сделок,
Как добросовестен твой труд!
Вяземский сравнил Александра Иванова со схимником, подвизающегося в строгих ограничениях ради того, чтобы «отрезвить» свой дух, прозреть то, «что никогда не увидать телесным оком». Труд аскета и подвижника, сосредоточившего «в одно созданье мысль и чувство, всю жизнь» привело к особому состоянию, где «священной книги чудеса тебе явились без покрова».
Биографические данные Александра Иванова подтверждают его целеустремленность, преданность делу, стремление посвятить свой талант высшим и благим идеям. Художник приступил к работе над картиной, когда проживал в Италии, будучи пансионером Общества поощрения художеств [3]. В 1833 году Иванов сообщил в письме в Общество о своем новом замысле: «… я остановился на Евангелии от Иоанна! Тут, на первых страницах, увидел я сущность Евангелия – увидел, что Иоанну Крестителю поручено было Богом приуготовить народ к принятию учения Мессии, а наконец, и лично Его представить народу. Предмет сей никем еще не делан, следовательно, будет интересен уже и по новизне своей» [16]. Художник скрупулезно перечитал тексты четырех Евангелий, ознакомился с трудами по Палестине. У него появилась Вселенская идея, которая заняла его до конца жизни. По поводу многофигурной композиции на драматическую тему Иванов записал: «Ежели бы на сей картине каждый имел свое поведение, свои движения, словом, ежели бы каждый выражал ужас собственным ему способом, то она была бы прекрасною, и ты увидал бы там одно и то же в различных видах». Художник поставил в своей работе сложные задачи, над которыми ему предстояло трудиться последующие годы. Личность Иванова отражена в произведении Н.В. Гоголя «Портрет»: «этот художник <…> от ранних лет носил в себе страсть к искусству, с пламенной душой труженика погрузился в него всей душою своей, оторвался от друзей, от родных, от милых привычек <…> как отшельник, погрузился он в труд и в не развлекаемые ничем занятия. <…> Всем пренебрегал он, все отдал искусству» [9].
Работа над грандиозным полотном заняла более 20 лет. Художник вернулся в Петербург 20 мая 1858 году после 28-летней разлуки. Картину «Явление Христа народу» сначала выставили в Белом зале Зимнего дворца, а затем 9 июня переместили в Античную залу Академии художеств. В это время в номере «Санкт-Петербургских ведомостей» вышел отзыв: «Труд и добросовестность непостижимые! <…> Г. Иванову пришлось выдержать долгую трудную борьбу, и победа, им одержанная, ставит его выше обыкновенных людей" [15]. Вскоре поэт Вяземский пишет стихотворение, посвященное живописцу, оно датировано 30 июня 1858 года. Стихотворение было написано за четыре дня до внезапной смерти заболевшего холерой художника, который окончил свой земной путь 4 июля. Позднее, в 1861 году, полотно перевезли в Москву на временную выставку, и оно так и осталось в Первопрестольной столице. В 1932 году картина была передана в Третьяковскую галерею, где для нее пристроили специальный зал [15].
В третьей и последней части стихотворения, состоящей, как и вторая, из четырех строф, воссоздано художественно-поэтическое описание библейских событий, изображенных на картине «Явление Христа народу». «Иванов называл этот сюжет "всемирным", он стремился показать все человечество в решающий, определяющий его судьбу момент» [13].
Спокойно лоно светлых вод;
На берегу реки – Предтеча;
Из мест окрестных, издалече,
К нему стекается народ.
Фигура Иоанна Крестителя изображена в центре полотна. Он указывает рукой на спускающегося к реке Спасителя. Люди, пришедшие креститься в водах Иордана, оборачиваются в сторону приближающегося Иисуса Христа. Александр Иванов изобразил момент явления 30-летнего Спасителя народу, начала его Служения.
А там спускается с вершин
Неведомый, смиренный странник:
«Грядет он, Господа избранник,
Грядет на жатву Божий Сын…»
На картине Иоанн Креститель изображен в момент своей проповеди, и Вяземский озвучивает его слова в своем стихотворении, отдает им почти две строфы. Пророк призывает людей к покаянию, указывает им на Спасителя, который согласно Библейскому писанию, когда придет время «сберет пшеничное зерно и в пламя бросит злое семя».
Сильней и впереди меня
Тот, Кто идет вослед за мною;
Ему – припав к ногам – не стою
Я развязать с ноги ремня.
Рожденья суетного мира,
Покайтесь: близок суд. Беда
Древам, растущим без плода:
При корне их лежит секира»
Вяземский назвал картину «полной откровенья», написанную столь наглядно и реалистично, как будто художник «от Предтечи сам <…> принял таинство крещенья». Нить библейских событий протянулась в современные Вяземскому и Иванову дни. Проповедь Иоанна Крестителя обращена не только к изображенным на полотне людям, но и в последующие времена. Картина А. Иванова – это послание, в котором библейские события актуализируются и принимают личностное значение.
Доктор философских наук Виталий Юрьевич Даренский так определил художественно-философские особенности полотна Иванова:
«Центральное событие мировой истории – приход в мир Спасителя – столь дерзновенно вместил в свою картину А. Иванов. Фактически А. Иванов даёт в своей картине обзор судеб человеческого рода, подобный тому, который мы видим в «Божественной комедии» Данте. В отличие от последней, в картине ограниченное количество персонажей, и поэтому каждый из них должен был стать символом какого-то важнейшего характера и явления в жизни человечества. В истории европейской живописи нет подобных картин, к ним могут приближаться по замыслу только многосюжетные росписи храмов, сделанные художниками – «титанами Возрождения». Русскому художнику удалось вместить всё это в один сюжет и в одну картину… Задача художника состояла в изображении того разнообразного впечатления, которое произвёл приход Спасителя в мир, – впечатления, которое, как в зерне, заключало то влияние, которое он произвёл в дальнейшем» [11].
Творчество А.А. Иванова стояло в центре духовных исканий русской культуры XIX века [13]. Картина «Явление Христа народу» вызвала живой отклик у его современников. Князь Вяземский высоко оценил «добросовестный труд» А.А. Иванова, «поклонника чистой красоты», так как сам был сторонником выражения идей в эстетичных формах. «Внутренние чувства поневоле подвластны внешним, по крайней мере, в тех из нас грешных, у которых душа не совершенно поборола плоть. Вам недостаточно внутреннее и самобытное достоинство святыни; вам нужно еще видеть ее облеченною в изящность формы». Петр Андреевич признал важность этого всемирного сюжета, видел особое объединяющее значение в обращении к истории: «В настоящем мы разделены на отдельные кружки и увлекаемся личными привязанностями и нередко случайностью: в минувшем мы как будто нераздельно все дома и все сродни между собою и с теми, которые жили до нас. Границы настоящего должны не только выдвигаться вперед, но и отодвигаться назад. Душе тесно в одном настоящем: ей нужно надеяться и припоминать» [7]. Также Петру Андреевичу оказалась созвучной мысль о надежде на искупление и преображение, которые были у него во время путешествия по Палестине. Князь тогда записал: «Как поживешь во Святом Граде, проникнешься убеждением, что судьбы его не исполнилось. Тишина, в нем царствующая, не тишина смерти, а торжественная тишина ожидания» [17].
Трофимова Т.И.
Список литературы
1. Александр Иванов // http://www.culture.ru/persons/8237/aleksandr-ivanov
2. Александрова-Осокина О.Н. «Палестинский цикл» П.А. Вяземского: особенности мировосприятия и жанровой традиции. Хабаровск // https://cyberleninka.ru/article/n/palestinskiy-tsikl-p-a-vyazemskogo-osobennosti-mirovospriyatiya-i-...
3. Анисов Л.М. Александр Иванов. М., 2004.
4. Бондаренко В.В. Вяземский. М., 2004.
5. Виноградов Игорь. Явление картины — Гоголь и Александр Иванов // http://www.nasledie-rus.ru/podshivka/5410.php
6. Вяземский П.А. Ленинград, 1958.
7. Вяземский П.А. Записные книжки. М., 1992.
8. Вяземский П.А., Полное собрание сочинений. Т. VII. СПб., 1882.
9. Гоголь Н.В. Петербургские повести. М., 1984.
10. Греч А. Н. Убранство остафьевского дома. М, 2016.
11. Даренский В. Ю. «Явление Христа народу» А. Иванова как предмет теологической герменевтики // Визуальная теология. 2021. № 2 (5). С. 25–52. // https://doi.org/10.34680/vistheo-2021-2-25-52Егерева Т.А. Интервью по выставке «Под небом голубым Востока…» // https://dumrf.ru/common/interview/19826
12. Егерева Т.А. Интервью по выставке «Под небом голубым Востока…» // https://dumrf.ru/common/interview/19826
13. Иванов А.А. https://www.tretyakovgallery.ru/collection/
14. Квятковская Н.К. Остафьево. М., 1990.
15. Маркина Л. «Александр Иванов: одиссея его Картины» // https://www.ippo.ru/kultura-i-iskusstvo/article/aleksandr-ivanov-odisseya-ego-kartiny-l-markina-202463
16. Маркина Л. Александр Иванов. К 200-летию со дня рождения. Журнал «Третьяковская галерея». 2006. №4 // https://www.tg-m.ru/articles/4-2006-13/aleksandr-ivanov-k-200-letiyu-so-dnya-rozhdeniya
17. Путешествие на Восток князя П.А. Вяземского. СПб., 1883.