Личность А.С. Пушкина всегда притягивала художников, воодушевляла их на творческий поиск. Глубина и многоплановость пушкинской темы, одно из авторских видений которой я хочу предложить вашему вниманию, определили разнообразие образов поэта и его окружения, воплощенных в искусстве.

         В фондовом собрании музея хранятся офорты русского и немецкого графика, живописца, автора статей по искусству и педагогике Романа Айххорна (Эйхорна), родившегося в 1948 году в СССР. Айххорн получил академическое образование в МГХИ имени В.И. Сурикова, учился у Е. Кибрика, О. Верейского. Много работал в графике, тяготел к созданию графических циклов: по произведениям Чингиза Айтматова, «Ветераны войны» и других. В настоящее время Роман Айххорн почти тридцать лет живет в Германии, открыл в Висбадене собственную художественную школу.

        Результатом осмысления художником значимых сюжетов жизни Пушкина, его взаимоотношений с семьей, друзьями, властью стали графические листы из серий «Легенды старого зеркала» 1981 года и «Пушкин» 1986 года из коллекции музея.

       В офорте «Наедине» молодой Пушкин изображен сидящим ночью за столом в кабинете с плотными рядами книг по стенам, точно в огромном интеллектуальном мире мыслителей, писателей прошлых поколений. В невидимое окно льется таинственный свет, освещая кабинет и лицо поэта, обращенное к окну. Композиция листа строится на контрасте густого темного и светлого мерцающего тонов в изображении фигуры и интерьера, способствуя созданию эффекта мистического пространства, окружающего поэта. Словно в ночной тишине устанавливается духовная связь молодого поэта с поэтической вселенной, с собратьями по перу, происходит погружение его в грандиозный мир великой литературы.

        В листе «Друзья» художник рисует Пушкина в кругу современников: творцов – единомышленников П. Вяземского, Н. Гоголя, возможно, В. Жуковского и А. Дельвига. В условном интерьере гостиной Пушкин читает стихи и происходит живой разговор товарищей, на заднем плане листа расположены бюсты поэтов и муз, как свидетелей и соучастников дружеской встречи. Быстрая прямая и перекрестная штриховка делает композицию динамичной, выразительной, а теплый свет, заполняющий гостиную, создает атмосферу сплоченности и защищенности, царящую в дружеском кругу.

       Интересное композиционное решение в офорте «Поэт и царь» организованно на противопоставлении белого и черного. Лист условно разделен на две вертикально расположенные части, на левой темный хрупкий силуэт Пушкина на белом чистом фоне, как в ирреальном пространстве; на правой – статная уверенная фигура императора Николая I, за ним величественной тенью на темном фоне возвышается фигура старшего брата императора Александра I. Фигуру Пушкина художник моделирует густой штриховкой с короткими, вибрирующими линиями, дополняя рядами точек и отдельными штрихами вокруг фигуры, создающими впечатление размытого силуэта и ореола вокруг поэта. В изображении императоров напротив твердые, решительные штрихи, четкие контуры. Художник создает образ уязвимого и беззащитного творца перед всемогущей властью. Впрочем, Айххорн в этом листе приглашает к размышлению, многоплановому прочтению сюжета, наполненного мистической интонацией: Пушкин изображен с закрытыми глазами и его фигура не отбрасывает тени, в отличие от зримой тени императора. 

        Любящим мужем и отцом семейства предстает Пушкин на графическом листе «Пушкин. Семейный портрет». Поэт в окружении детей рядом с женой сидит на диване, в том, как он придерживает сына на плечах, в том, как повернулся к жене чувствуется внимательная нежность и забота. Образ Натальи Николаевны с младенцем на руках и слегка склоненной головой полон тихой грусти, сразу вспоминается, что Пушкин сравнивал ее с Мадонной. Мягкие переходы тонов в офорте подчеркивают тепло семейного уюта. Над диваном висит известный портрет поэта кисти О. Кипренского, ставший хрестоматийным, как напоминание о другой, публичной стороне жизни поэта, где он знаменит.

      Название офорту «Долго ль мне гулять на свете...» Айххорн дал по первой строке стихотворения Пушкина «Дорожные жалобы» 1829 года. Размышления поэта о своей скитальческой жизни, желание обрести душевный покой приобретают в стихотворении философский смысл, становятся размышлениями о судьбе. На графическом листе мы видим старинное зеркало и в нем отражение Пушкина, погруженного в раздумья. Продолжая сложившуюся традицию использования зеркал в изобразительном искусстве, художник предлагает свое видение зеркала, как способа прочитать запечатленные когда-то изображения, проникнуть в прошлое и попытаться уловить настроения людей, отразившихся в них. Погрузиться в мир поэта.

       Легенды старого зеркала живут и в офорте «Пушкин», представляющем поэта в окружении поклонниц. Зеркало стало свидетелем мгновения жизни поэта и прекрасных, восторженных женщин, героинь прошлой эпохи, и сохранило это мгновение для нас. 

       Серии офортов Романа Айххорна подобно сборнику новелл в каждом графическом листе раскрывают одну из граней жизни поэта, рисуют Пушкина в разных образах. Творческая фантазия художника помещает персонажи в особый таинственный мир, мир Зазеркалья, где обитают видения прошлого, и у зрителей есть возможность заглянуть в этот мир, полный поэзии, философии и мистических мотивов.

Автор: Хранитель фонда «Графика» Ирина Седакова