Сегодня мы хотим вспомнить Николая Михайловича Карамзина, благодаря работе дорогого друга нашего музея, выдающегося художника, скульптора Вениамина Георгиевича Сидоренко. Так сложилось, что ровно год назад Вениамин Георгиевич приезжал в Остафьево на 35-летний юбилей музея и, как всегда, с подарками – своими новыми работами. К сожалению, этот приезд в Остафьево для Вениамина Георгиевича оказался последним, в сентябре этого года он ушел в мир иной.

Работая над портретами хозяев и гостей усадьбы, скульптор всегда глубоко погружался в тему, начиная с 2000-х годов часто приезжал с женой, Ольгой Владимировной, в усадьбу Остафьево, изучал материалы, исторические труды, воспоминания современников, их переписку, прижизненные портреты модели.

В далеком 2005 году Вениамин Георгиевич также привез свои работы в дар музею, среди которых был рельефный гипсовый портрет Николая Михайловича Карамзина. В это время скульптор работал над образом историографа. Сколь тщательно художник подходил к разработке портрета демонстрируют сохранившиеся многочисленные предварительные рельефы. Все они разные, разглядывая их, можно отчасти представить творческий поиск мастера. Один из этих портретов мы сегодня рассмотрим подробнее.

Подступаясь к новому образу, Вениамин Георгиевич всегда искал свой собственный путь, при этом тщательно изучая материал предшественников. Живописный портрет Карамзина работы Дамона Ортолани Джованни Батиста 1805 года вдохновлял многих художников. Во второй половине XIX века Николай Константинович Бризе создаёт литографированный портрет историографа в своей обработке. На наш взгляд именно этот портрет наиболее близок к нашему рельефному портрету Карамзина.

 Перед нами молодой человек, ему меньше 40, одет по моде начала XIX века, в сюртуке, лицо обрамляют высокий ворот жилета и эффектно завязанный шейный платок, волосы зачесаны к лицу, прямой нос, легкая припухлость губ, открытый взгляд устремлен на зрителя.

В портрете особенно привлекают внимание широко раскрытые глаза, они доверительно смотрят на зрителя, излучают открытость всему богатству мысли. Одновременно в лице читается некая собранность и сосредоточенность, которая говорит, об определенном выбранном жизненном пути, о богатом внутреннем мире.

Мы еще не раз будем обращаться портретам Н.М. Карамзина работы В.Г. Сидоренко, но забегая вперед скажу, что в окончательном варианте портрета скульптор создал свой, ни на кого не похожий образ историографа, при этом невероятный по силе выразительности.

Музей бережно хранит его произведения, ведь как известно, художник продолжает жить в своих творениях. Мы еще будем возвращаться к пластическим работам мастера, отдавая дань его таланту, его любви к искусству, жизни и Остафьеву.

Усадьбе скульптор посвятил такие строки:

              Я здесь, в Остафьево, коллеги,

              Друзья по кисти и перу,

             Я здесь, как все, без привилегий,

             И в мир божественных элегий